август 2004

Ну вот, наконец, и добрался я снова до своего дневника. Так давно я не писал в него, а столько интересного произошло за это время всего и не упомнишь.

Постараюсь вспомнить основное. Пока я не писал, зима сменилась весной, а потом и летом. Мне уже почти семь месяцев и из них пять я живу у папы и мамы. У меня сменились все зубы, т.ч. теперь я совсем большой пес, да и моя мягкая щенячья шубка меняется на красивую черную блестящую взрослую шерсть. Ой, забыл самое главное – я уже 1,5 месяца задираю заднюю лапку, как большой! Для мальчика чау - это самый главный показатель его взрослости.

А теперь по порядку. В последней своей записи я рассказывал о том, что скоро начну гулять на улице. Мое первое знакомство с собаками прошло в целом нормально. Наша стая приняла меня хорошо. Правда, были некоторые небольшие неприятности. Слишком все наши «бульварные» собаки взрослые и скучные. Мне бы поиграть, побегать, а они такие степенные, правильные. Вот и стали огрызаться на меня, чтобы не приставал. Впервые на гулянье я понял, что одни собаки отличаются от других не только по виду и размеру, но еще и по запаху. От некоторых так вкусно пахнет. Мама мне объяснила, что так пахнут собаки-девочки. Я сразу ими заинтересовался, хотя и маленький. Бегал за ними, нюхал под хвостом, но вот когда хотел поставить лапки им на спину, они стали на меня рычать и щелкать зубами. Я понял, что с дамами надо вести себя деликатно, поухаживать сначала, полизать морду, пошептать в ушко, а потом уже приставать. А один раз неприятность вышла. Иду я мимо своей новой подруги ротвейлера Дейны, а она, оказывается, что-то вкусное ела и решила, что я отнять хочу, да как кинется на меня и куснет за нос. Куснула она меня не больно, но когда я взвизгнул и отбежал у меня клык изнутри щеку пробил и застрял там. Вот это, скажу я вам, очень неприятно. Я от страха и боли скулить начал, жаловаться папе с мамой. Папа меня на руки схватил, а мама сразу поняла в чем дело (она у меня умная), посветила фонариком, провела пальцем вдоль десны и сняла клык. Боль сразу прошла и я радостно засеменил дальше. Дома мама обработала мне десну каким-то розовым раствором и к вечеру я уже обо всем забыл. Но урок я из этой истории вынес. Нельзя проходить рядом с собакой, когда она что-то грызет, даже если ты даже и не смотришь в ее сторону.

Короче говоря, у меня появилось много новых друзей – собак. Это лабрадор Эль, ретривер Крис, два ротвейлера – Дейна и Лорд, три бладхаунда – Гена, Бен и Тина, три миттельшнауцера – Джессика, Ева и Чаплин, доберманы – Грейс и Константа и еще много-много других. (породы мне подсказала мама). Вот сколько у меня друзей!

Да вот только не повезло мне. Все шло просто замечательно, пока не пришла мне в голову мысль поохотиться на голубя. Это такие толстые ленивые существа, которые в основном ходят по земле, как мы, собаки, но иногда могут и летать. Вот увидел я голубя близко-близко и решил его поймать, затаился, а как только он подошел, бросился за ним, да на пути ямка попалась, скрытая под снегом, вот в нее то я и угодил передней лапкой. Сначала я боли не почувствовал в азарте погони, а потом хромать сильно начал. И затянулась моя хромота надолго. И нужен мне был голубь этот? Вот уж правда бесполезная птица, права мама, когда меня ругала. И голубя не поймал, и лечусь вот до сих пор. Сколько мне уколов мама сделала, лекарств скормила. Правда она всегда после укола мне что-то вкусное дает, хвалит меня и гладит за терпение и послушание. Но самое обидное во всей этой истории – это то, что из-за моей хромоты меня к собачкам водить перестали и с поводка спускать. Дяденька врач строго настрого запретил бегать и прыгать, пока не поправлюсь. Кстати, о том, как я впервые попал в ветеринарную клинику, где много-много собак и врачей я расскажу в следующий раз, а то что–то устал, писавши. Пойду спать…

Продолжаю вспоминать. На чем это я остановился? Ах, да. Как я в первый раз попал в ветеринарную клинику к собачьему доктору. Как я уже писал, хромота моя не проходила. Вообщем-то мне было и не особенно больно. Когда встаю после долгого лежания похромаю чуть, а потом разойдусь и, вроде, ничего не болит. Но мама моя нервничала очень, видя мою хромоту. Лечила меня, лечила, уколы всякие колола, таблетки давала, да без толку. И вот однажды, после утренней прогулки мама с папой посадили меня в машину и куда-то повезли. Ехать мне понравилось.

Мама открыла окно и я, высунув мордочку, с интересом смотрел по сторонам. Потом они привели меня в какое-то странное помещение. Там было очень много собак. Я обрадовался, решив, что меня специально привезли в такое отличное место, пообщаться и поиграть. Но почему-то все собаки были какие-то притихшие и напуганные. Они сидели, прижавшись к своим хозяевам, и даже не реагировали на расположившихся тут же кошек. Мимо ходили люди в белых халатах и от них очень неприятно пахло лекарствами. Тут уж и я притих на руках у папы и стал ждать, что же будет дальше. Один из белохалатных дядей позвал нас в кабинет. Меня поставили на железный, скользкий стол и стали щупать и тянуть меня за больную лапку. Я терпел сколько мог, но когда стало особенно больно взвизгнул и попытался легонько тяпнуть дядю доктора за руку. Я его просто попугать хотел, а он не испугался и шлепнул в ответ меня по носу. После чего я обиделся и вообще отвернулся от него, позволив осматривать себя дальше. Но это было не самое страшное. Потом меня понесли делать снимок. Что это такое я точно не знаю, но неприятно было. Меня разложили на железном столе. Растянули мои лапки в разные стороны, прижали голову. Лежу совсем беззащитный, не вывернешься. Хорошо, что это все быстро закончилось, и меня забрали оттуда. Мама в утешение за мои мучения накормила меня мясом, дала водички и мне стало совсем хорошо. Я даже опять стал заинтересованно поглядывать на собачек, но тут папа вывел меня на улицу и мы поехали обратно домой. Еще три раза, с промежутком в несколько дней, возили меня папа с мамой в это странное место, ветеринарную лечебницу на внутрисуставные (это их дядя доктор так называл) уколы. Что такое «внутрисуставные» я не знаю, но все три раза меня крепко держали и врач тыкал мне чем-то острым прямо в лапку. Я вел себя мужественно и терпеливо, только разок взвизгнул, но в этот момент мама сунула мне в рот кусочек мяса, и я сразу забыл про боль. После этих уколов еще две недели меня водили на поводке и не пускали играть и бегать. Но это были две последние недели моей изоляции и вскоре я опять стал гулять с собаками и началась у меня настоящая интересная и веселая жизнь.

Продолжение